матросы, чьи имена сохранились для нас благодаря архиву. Но зачем тогда понадобилось сообщать в газету, что их числом больше?

Вдруг ответ, вернее, возможный путеводитель к возможному ответу, ниточка к поиску истины заключены в архивном фонде?..

Дело № 5. Увидел в нем письмо. Но странно, отчего оно здесь? На письме дата — «1907». Хорошо, что не пропустил и окинул взглядом сопровождающие его документы. Сразу наткнулся на слова «Стокгольм», «побег».

Письмо из столицы Швеции. Оно не выказывает примет особой грамотности. Разбираю подпись — А. Мещеряков. Но почему письмо заложили в архив «Авроры»? Ведь оно адресовано в далекую от берегов Балтики Тамбовскую губернию. Знать, никак не чаял тот, кто его писал, что не прочтут эту весточку родители и деревенская родня, что ее коварно перехватят и отправят для дознания.

Не очень велико письмо, но предостаточно горечи в нем: «А за это время многое пришлось пережить. Например, я был без работы четыре месяца». Не стал Мещеряков отчего-то вдаваться в подробности, только как не спросить, на какие деньги, к примеру, жил?

Еще строчки. Бесхитростно излагают они впечатления о Швеции. И прежде всего о том, что показалось автору таким непохожим на Россию, которую недавно покинул: «Здесь живут хорошо… Чистота приличная…»

Еще строчки. В их немногословии угадываю обстоятельность наблюденного зорким взглядом труженика: «…рабочему человеку приходится труднее, в несколько раз труднее…» С чем сравнивает, не пишет, но и так ясно, что не поверхностно воспринял этот русский рабочий человек новую страну.

И напоследок: «Очень скучаю».

Письмо ничего не проясняет, кто и что этот Мещеряков, очутившийся в Швеции. Даже о том, что имеет какое-то отношение к «Авроре» (наверное, все-таки недаром письмо в «Деле № 5»), ни слова, ни намека.

Но он, скажем твердо, настоящий авроровец. То, что это так, легко удостоверяют приложенные к письму сопроводительные бумаги.

Вот полный верноподданническоего рвения рапорт волостного начальника о том, кому предназначалось письмо и как было перехвачено. Был этот чин начальником Каменского волостного управления Тамбовского уезда. Здесь родина Мещерякова. Есть и всяческие пометки офицеров «Авроры». Из всего этого и становится ясным, что Алексей (таково его имя) Мещеряков, будучи матросом 2-й статьи, бежал с крейсера 20 июня 1907 года. Бежал удачно. Только спустя год обнаруживает себя, когда решился (не зря, видимо, строчка в письме «Очень скучаю») сообщить о себе родителям. К огорчению, больше никаких сведений о нем, о его дальнейшей жизни не обнаружил.

Мне отчего-то кажется, что совсем не зря занимаю внимание читателей этим рассказом. Получается, что мы знакомимся с предшественником того, что произошло летом 1908 года. И не подталкивает ли это к объяснению, как в конечном счете получилось, что в письме, напечатанном «Пролетарием», сообщается не о двенадцати, а о двадцати с лишним эмигрантах с крейсера?

Суть родившегося у меня объяснения в предположении (но что скажут по этому поводу историки?), что еще случались побеги. Сейчас доподлинно известны два факта эмиграции авроровцев, а это значит, что отныне в нашем подсчете 13 матросов. Но «Аврора» часто выходит в ту пору в далекие плавания и, следовательно, часто швартуется у причалов многих зарубежных городов. Все это, конечно же, облегчает самым непокорным морякам, еще живущим отсветами недавней революции, возможность эмиграции. Надо знать, что подобные поступки становились тогда на флоте едва ли не повсеместным явлением. Остался в Румынии, вспомним, весь экипаж «Потемкина». В 1908 году, подчеркнем эту дату, покидает крейсер «Диана» почти вся ее машинная команда. Чуть позже отмечены побеги с известных для нашей истории военных кораблей «Цесаревич» и «Синоп», с канонерки «Черноморец».

В такой вот связи, как мне показалось, вовсе не следует отказываться от предположения, что на «Авроре» еще случалась эмиграция.

И отчего бы не могло тогда сбыться, что оставшиеся на чужбине люди — как раз тем самым числом «более 20» — разыскали друг друга?

Как много значит теперь продолжить работу в архивах, провести другие изыскания по истории «Авроры»! Версия намечена. Кто заранее поручится, что она не лишена некоторой своей логики? Только нужно искать новые для ее подтверждения примеры и факты. Может быть, эта работа будет под силу ленинградским студентам-историкам? В добрый им час!

Отчего избран адрес: Женева

Возьмите солдатские восстания 1905―1906 годов… гигантский прогресс революции со времен Народной воли сказался именно в том, что за ружье взялась против начальства «серая скотинка», самостоятельность которой так напугала… либеральное офицерство.

Из статьи В. И. Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции»

Не мыслю себе, что всего лишь результатом некой случайности явилось, что группа авроровцев сочла единственно возможным делом адресоваться в большевистскую газету.

Но каким образом узнали о большевиках, о «Пролетарии», о том, что редакция располагалась в Женеве? Нет, к сожалению, воспоминаний очевидцев, и попробуй посему спустя многие десятилетия сыскать правильный ответ.

Разное приходит на ум. Может быть, среди беглецов был большевик или люди, активно сочувствующие большевикам. Может, когда эмигрировали, вышла им встреча с представителем партии, тоже эмигрантом. Впрочем, может, и так получилось, что в самом деле случайно попал им в руки какой-либо номер этой газеты и увидели матросы, как защищает она интересы угнетаемых и обездоленных… По-всякому, естественно, могло сложиться.

Нам другое — главное! — понятно в объяснении. Ответ, если не вдаваться в неведомые пока подробности, в том, что лучшие представители команды так или иначе были причастны к революционным событиям и, следовательно, не могли не знать о большевистской партии и ее политике.

…Середина 1905 года. Манила, куда заходит и где швартуется истерзанный боем у Цусимы крейсер.

Если попытаться глазами командира посмотреть на настроение экипажа, то все вроде бы складывалось как нельзя хорошо. Ужасы войны позади. Почти все корабли погибли или находятся в японском плену, а «Аврора» с честью вышла из боя. Матросы отныне должны бы иначе относиться к офицерам: все они без различия чинов плечом к плечу только что сражались с врагом, а смерть и раны погон не выделяют. Тишина наступила. Ремонт в условиях спокойной стоянки. Экзотика новых земель — Филиппины. А там после ремонта и долгожданное возвращение к родным берегам обещано…

На самом деле все вдруг неожиданно пошло по-другому — вкривь и вкось.

Команда взбунтовалась.

На мачте взвился набором морских флажков международный сигнал «На корабле бунт». Повод к волнениям — недоброкачественная пища и самодурство, или коварный расчет? — офицеров, которые не дали команде письма, доставленные из России. Было, наверное, в них такое, что смущало начальство.

Однако, о чем вычитал в книгах